Беда не приходит одна

Это случилось в глухой таежной деревушке, куда большую часть года добраться можно только на вертолете. На улице встретились две местные старухи и после обычного приветствия начали довольно странный разговор.

– Непонятное дело, Митрофановна, – раздался скрипучий голос пожилой женщины в платке крест-накрест.  – Соседскую Таньку будут хоронить в закрытом гробу. К чему бы это? Девка-то справная была и лицом и фигурою. Чего же ее прятать? Неужели по-человечески похоронить нельзя?

Дородная женщина, которой предназначался вопрос, опасливо осмотрелась по сторонам. Убедившись, что поблизости никого нет, она все равно предпочла общение шепотом.

– Что-то неладное в последнее время у нас в деревне творится. Люди сторонятся друг друга, скот со дворов стал пропадать, дети родителей понимать перестали. А насчет Таньки вообще дело темное. Не болела ничем, не жаловалась ни на что, легла спать и не проснулась. Люди говорят, что незадолго до смерти сновидения у нее начались. Будто являлся к ней по ночам кто-то, ложился в постель, да в шею целовал. Вот девка бесстыжая. Мне такого, отродясь, не снилось. Ну, так вот, стала она платок на шее носить, дескать, модно так теперь. А как померла, ужас-то какой, шея у нее вся искусана, места живого нет, а сама лежит вся белая, что твоя бумага.

Старушка в платке тут же несколько раз перекрестилась. С опаской посмотрела по сторонам и прошептала: «Видно быть беде».

* * * * *

…В доме Татьяны готовились к похоронам. Всезнающая Митрофановна раздавала распоряжения:

– Зеркала почему до сих пор не закрыты? Вы что хотите, чтобы Татьянина душа испугалась своего отражения?

Все присутствующие бросились завешивать зеркала, чем придется под руку. А голос распорядительницы уже слышался из другой комнаты:

– Положите усопшую на стол посреди комнаты, да накройте ее белым саваном.

Сию минуту распоряжение было выполнено. Тут Митрофановна вспомнила про обрядовое платье, и лицо ее приобрело грозное выражение:

– А почему покойная до сих пор не в подвенечном платье? Вы что, несчастные, хотите, чтобы душа ее металась между царством живых и царством мертвых?

Тут же выяснилось, что платья подвенечного нет, что никто не ожидал такого быстрого исхода, но Митрофановна была неумолима.

– Ночью никто не ляжет спать, пока платье подвенечное не сошьете.

Тут распорядительница заметила стоящего возле усопшей небольшого роста паренька, который размазывал слезы по своим небритым щекам. Это был несчастный жених Егорка.

– Ты бы вместо того, чтобы слезами умываться, лучше бы глазки ей закрыл, – прошипела женщина. – В лицо ей смотрел?

Егорка испуганно кивнул головой и посмотрел на суровую старуху подобострастным взглядом.

– Значит, завтра и помрешь, – безжалостно заметила Митрофановна и побежала дальше, не обращая особого внимания на бесчувственно рухнувшее тело молодого человека.

– Почему покойную оставили в комнате одну! – кричала откуда-то из глубины дома всезнающая женщина. – А вдруг ей в гроб что-нибудь подложат.

– Так там же Егорка, – отвечали ей.

– Да, кстати, гляньте, жив он там, али нет!

Через несколько секунд зычный голос Митрофановны раздавался в противоположной стороне дома.

– Ну, что ты здесь метешь? – набросилась старуха на молоденькую девушку с веником. – Ты что, всех живых из дому вымести хочешь?

Перепуганная девушка бросила веник и мухой вылетела из дома, а охрипшая от крика Митрофановна засипела.

– Почему полотенца на окна не вывесили? Где, по-вашему, ее душа отдыхать будет?

Вынос тела тоже оказался весьма непростой процедурой. Распорядительница вновь обрела свой голос, который, казалось, гремел отовсюду.

– Ну, куда вы ее вперед головой тащите, олухи царя небесного. Вы, что хотите, чтобы она вас за собой потащила?

Ошибку тотчас исправили, поменяв направление на прямо противоположное. А Митрофановна не унималась.

– Теперь громко рыдают все, кроме матери. Дитя ее превратится в ангела, так что ей рыдать незачем.

Гроб вынесли на улицу. Голос Митрофановны раздавался и там возле каждой избы.

– Разбудите всех спящих, чтобы усопшая не забрала их с собой. Не оборачивайтесь назад и не заглядывайте в окна.

* * * * *

…Панихиду проводили в покосившемся от времени храме. Единственный в деревне священник читал псалмы и молитвы для адаптации души усопшей в новом мире. Он вкратце помянул о земном пути Татьяны, ее мытарствах и любви к людям. Теперь, нужно полагать, бесы не смогут утащить ее душу в ад.

… После девятого дня Татьяна явилась Егорке во сне, чем привела его в неописуемый ужас. Мягко говоря, девушка выглядела не очень. Ее грязные волосы сбились в кучу, щеки ввалились, под глазами красовались темно-синие круги, а все тело было покрыто болотной тиной и сырой землей.

–Теперь, мой милый, нам никто не может помешать,– произнесла Татьяна и с невероятной проворностью запрыгнула к Егорке в постель. От омерзения юноша задрожал.

– О, как ты взволнован, - пропела незваная гостья. – Ну, сейчас ты покажешь мне все, на что способен!

Молодой человек был готов хоть сквозь землю провалиться, если бы это помогло. Он закрыл глаза и постарался не дышать, но легче ему не стало. Он принялся читать молитву, и вдруг почувствовал, как ее рука коснулась его бедра. Егорка изумился – рука оказалась теплой, нежной и приятной. Не открывая глаз, юноша коснулся ее упругой груди. Она вообще превосходила все его ожидания. «Ничего себе», – подумал молодой человек. «Если не открывать глаз и особо не принюхиваться, то она может показаться королевой!»

– Ну, иди скорее ко мне, – томно произнесла ночная гостья. И он пошел.

Всю ночь они занимались любовью. Егорка оказался способен на многое. Уже под утро она начала с ним прощаться.

– Милый, мне пора. Ангелы не могут отпускать надолго.

– Мы еще увидимся, любимая?

– Очень может быть, но только до сорокового дня. Надеюсь, нам этого хватит?

– Нет, не хватит, – возразил Егорка, открыл глаза и заорал от ужаса. В его постели во всей своей красе лежала Митрофановна.

* * * * *

… Деревянная изба, высокий потолок, иконы в углу, юноша в постели. Рядом с ним сидят две женщины, убитые горем.

– Его бы в райцентр доставить да доктору нормальному показать. Разве же его Митрофановна вылечить сможет? – послышался голос старушки в платке крест-накрест.– В деревне бедлам творится. Мужики пьют без просыху, бабы в разгульную жизнь ударились.

– А разве у нас когда-нибудь по-другому было? – посмотрела на свою собеседницу мать Егорки.

– А и то верно.

– В райцентр бы неплохо, – вернулась к разговору о сыне измученная жизнью женщина. – Да где же вертолет взять? Слушай, а может быть, у нас все само собой пройдет, как всегда?

– А и то верно.