Мама была права!
Дочка живет на соседней улице, но в будни заходит ко мне редко — работа, дом, муж, двое детей-школьников, не до визитов к матери. А тут неожиданно пришла вечером в среду, да еще без звонка.
— Оля, у тебя что-то случилось? — спросила я осипшим голосом.
— Случилось. Только не у меня, а у всех нас. Я сегодня узнала, что Денис взял Ингу к себе в магазин.
— К-к-какую Ингу? — от волнения я даже заикаться стала.
— Ту самую. Фею неземную, принцессу распрекрасную... — дочкин голос звенел ненавистью.
Ненависть — чудовищное, разрушительное чувство, но я как никто понимала Олю, сама от этого имени начинала задыхаться от злости. А ведь еще каких-нибудь полтора года назад я была готова не только принять эту девушку в нашу семью, но и относиться к ней, как к родной дочери! А как иначе? Раз мой сын любит ее, значит, и я буду!
Инга с Денисом встречались чуть больше пяти месяцев, потом подали заявление в ЗАГС. Сын тогда весь аж светился от счастья, только и слышно от него было: «Ингуша, Ингушечка...». А эта самая Ингушечка-шлюшечка… за неделю до свадьбы взяла и укатила с каким-то богатым итальяшкой в Рим. Не тайком сбежала, поступила «благородно» — встретилась с Денисом и объяснилась с ним: «Понимаешь, я полюбила Паоло, прости, но это сильнее меня!».
Полюбила она! И когда это, позвольте спросить, успела, если все дни со своим женихом проводила, к свадьбе готовились. И ресторан уже заказали, и музыкантов, и машины. Кольца обручальные куплены, платье невестино... И все на мои и Дениса деньги. Инга ведь сирота, из родни только бабушка-пенсионерка в деревне. Господи, да что это я?! Разве дело в потраченных зря деньгах? Денис после предательства (а другого слова я и подобрать не могу!) даже почернел весь. Переживал так, что я всерьез боялась: что-то страшное с собой сотворит. Слава богу, уговорила к врачу пойти. Тот оказался опытным, помог сыну из депрессии выкарабкаться. Но не сразу, нет, не сразу...
Несколько месяцев Денис почти не спал, видеть никого не хотел, есть не мог — отощал так, что у меня сердце кровью обливалось. Только полгода назад в форму вошел, снова радоваться жизни начал, и вот опять... Приворожила она его, что ли?
И откуда эта Инга снова свалилась на нашу голову? Чего ей в Италии не сиделось? А если уж вернулась, ну и ехала бы к бабке в деревню. Или в Москву... Там богатеньких папиков, вроде Паоло, пруд пруди, подцепила бы еще одного, благо опыт есть. А то приперлась, как ни в чем не бывало: здрасте, давно не виделись! Ну ладно, ее как раз можно понять, но Денис-то, Денис! Неужели жизнь ничему и не научила? Ведь не мальчик — двадцать семь скоро стукнет. Седина уже в волосах мелькает, а ведет себя, как пятнадцатилетний пацан! Это ж надо, девка его бросила, а он бисер перед ней мечет. Вот на работу взял, хотя в его палатке еще один продавец не нужен — это я точно знаю. Ну, пусть только придет, выскажу все, что думаю...
Сын в обычное время домой не явился. Правда, позвонил и предупредил, что будет поздно. Очень поздно. Сказал: «Ты меня не жди, ложись» — и тут же повесил трубку. Понятно: боялся, начну допытываться. А что тут допытываться? И так ясно, с кем собрался допоздна время коротать. Ясное дело, уснуть я не смогла — сидела на кухне и пила валерьянку, разведенную водой.
Стопками. В одиночку, как хроническая алкоголичка. Поплакала немного, не без этого. В начале третьего ночи в замке заелозил ключ. Потом шаги в прихожей. Тихие: на цыпочках крадется. Вот остановился, наверное, увидел свет на кухне. Зайдет или сделает вид, что не заметил? Заглянул все-таки...
— Мам, ты чего не спишь?
— Тебя жду. Ты был с Ингой?
Денис чертыхнулся и опустился на стул. Спросил, не глядя на меня:
— Олька настучала?
— Рассказала, — поправила я. — Она беспокоится о тебе. И я тоже. Неужели ты так и не понял, что Инга...
— Она ни о чем меня не просила! — резко перебил Денис. — Ни о работе, ни о том, чтобы... чтобы мы снова были вместе. Но я случайно узнал, что она в городе. Этот Паоло... он... В общем, редким подонком оказался. Инга вернулась без копейки денег, такая... потухшая. Поверь, ей очень несладко пришлось, так еще и я должен ее попинать?!
— Да кто говорит, что должен ее пинать! — я сорвалась. — Но снова начинать отношения с девушкой, которая так подло с тобой обошлась! Нет, я просто не понимаю...
— Мама, она не подлая! — сын тоже повысил голос. — Она... несчастная! Ну, совершила ошибку, влюбилась в гада, с кем не бывает...
— В богатого гада, — напомнила я.
— Да какое это имеет значение?!
— А что имеет?! — я почти кричала.
— То, что мне... мне ее жалко. Пойми: только жалость и желание помочь, ничего больше!
— И что, ты теперь каждый день собираешься ей «помогать» до поздней ночи? — уточнила у сына с издевкой.
— Мам, мне не нравится твой тон...
— А мне не нравится, что ты снова связался с этой девицей.
— Я просто помогал Инге перевезти вещи. Она после возвращения две недели жила у приятельницы, а сегодня сняла «однушку».
— За какие это шиши, если только вчера работать начала? Или ты ей аванс уже выдал? Ну да, по глазам вижу, выдал! Интересно только, за что? За будущую ударную работу или за что-то другое?
— Мама, я не знал, что ты можешь быть такой злой!
— Зато ты чересчур добренький. Вот увидишь, не пройдет и...
— Все, я пошел спать, мне рано вставать. — Денис решительно поднялся со стула. — И ты заканчивай с ночными посиделками...
Он вышел, я осталась сидеть. На душе было мутно. Вот дурак, ой, дурак... На следующий день не сдержалась и поехала полюбоваться на Ингу. Подходить к ней, естественно, не стала, издалека смотрела. Только что на нее смотреть: какой была, такой и осталась. А вот сын... Он, оказывается, тоже ничуть не переменился. Я хоть и далеко стояла, но отлично видела, как он пожирает Ингу взглядом. В глазах и любовь, и отчаяние, и... искра безумия.
Вдруг вспомнились прочитанные в юности и, как я думала, давно позабытые слова Шекспира: «Конец таких страстей бывает страшен...» Внутри все заледенело, ведь страшно за Дениса! Если уж так любит эту профурсетку, пусть будет с ней, главное, чтобы она снова какой-нибудь фортель не выкинула. И здесь, за рыночной палаткой с рыбой, я поклялась себе, что больше слова против Инги не скажу.
Для меня ведь важно, чтобы сын был счастлив. И если ему для счастья непременно нужна эта девица... Следующие два месяца Денис, словно на крыльях летал. Глаза постоянно - блестят, с лица блаженная улыбка не сходит, смеется не к месту, отвечает невпопад. За эту его щенячью радость я была готова простить Инге все ее грехи. А вот сын...
В тот вечер Денис вернулся домой непривычно рано. Бледный в синеву, а в глазах такая лютая тоска, что у меня от жалости сердце обручем сдавило. Молча, прошел на кухню, так же молча залпом выпил стопку водки, другую... Потом сел и заплакал.
— Сыночек, ты чего? — обняла я его.
— Ты была права, мама! Инга...
— Она тебя снова бросила?
— На этот раз еще и кинула!
— А это разве не одно и то же?
Сын покачал головой и рассказал, что его любимая исчезла в неизвестном направлении, прихватив выручку за последний месяц, зато оставила после себя неоплаченный счет за переговоры с Римом на сумму двадцать тысяч рублей. С тех пор прошло три года, а Денис все один. Не знаю, сможет ли он теперь поверить какой-нибудь женщине...
